– Не может быть? – вырвалось у Ивана Моисеича. Он даже побледнел, чувствуя, как гулко застучало в груди сердце от близкого разрешения той загадки, что мучила его столько дней, но вовремя спохватился и снова спросил, как можно спокойнее:
– А в какой день это все с вами случилось? Числа не помните?
– На работу я заступил десятого. Аванс получил тринадцатого. В тот же вечер пошел к Кирилычу. Стало быть, тоже тринадцатого, только вечером. А на следующий день – четырнадцатого, я уже был тут, – произвел сложный подсчет рассказчик.
– В ночь на шестнадцатое мы встречались с Витей. Утром по дороге на работу на меня напали. В больнице я оказался семнадцатого. В ночь на пятнадцатое все случилось с дядей Яковым. С Афоней – в ночь на тринадцатое. А с теми туристами – в ночь на четырнадцатое. Получается четыре дня подряд… – произвел подсчет Иван Моисеич.
– Почему четыре дня подряд? – снова насторожилась Соня.
– То есть три дня подряд, – поправился верный супруг, – Я говорю, что три дня подряд кто-то безобразничает. Один день с Афоней, на следующий день с туристами и через день с дядей Яковым.
– Не кто-то, а ведьма из шестой квартиры, – уточнил Афоня, – Сука нечистая. Подожди, выйду из больницы, не сносить тебе плешивой башки.
– Башку сносить, это не правильно, это не по-христиански, – задумчиво произнес Иван Моисеич, – С ведьмами так не поступают.
– А что ж еще с ней делать? – изумился тунеядец.
– Наши деды не дурнее нас были. В давние времена ведьму сжигали на костре без пролития крови, – пояснил литературный редактор, – Иначе грешный дух ее просочиться в мир и будет вечно витать над землею, пока не переродиться в новую ведьму, еще более жестокую и страшную.
– Вот это здорово, – подхватил идею Афоня, явно представившей себе как будет гореть на костре ненавистная ведьма, – Вот это правильно. Вот это по-нашему…
– Главное, что не пролить ни одной капли крови. Главное, чтобы огонь испепелил ведьму дотла, – наставлял Иван Моисеич.
– А топка в котельной годиться? – вдруг осенило пострадавшего от нечистой.
– Если тело можно туда поместить, то почему бы и нет, – согласился интеллигент.
Разговоры о жестокостях и казнях, даже если они непосредственно относятся к ведьмам, а все женщины в той или иной степени, в силу специфики организации своей духовной структуры, могут смело отнести себя к этой категории просвещенных личностей, не особенно приятны женскому слуху. Поэтому когда речь зашла о возможных способах возмездия и предотвращения дурного влияния, Соня посчитала, что на сегодня ее миссия окончена, поцеловала мужа и распрощалась с больничной публикой, предоставив Ивану Моисеичу возможность относительно спокойно осмыслить новую полученную информацию.
Конец ознакомительного фрагмента.
